Право учить. Работа над ошибками - Страница 108

108

Любой чародей всегда думает о выгоде, причём собственной, а не чьей-то ещё, потому что с первого же дня обучения всем одарённым внушают: вы всегда будете стоять против остального мира в одиночку. Это воины на поле боя могут прикрывать друг другу спину, даже если до начала сражения переругались и перессорились вдрызг, а оставшись в живых, тут же забывают о прошлых обидах. Маги же никогда не станут подпускать к себе кого-то ближе, чем на расстояние удара. Своего, а не удара противника, разумеется. А всё из-за чего? Из-за взращённой вместе с опытом скупости.

Не секрет, что чародейство требует затрат. И подобно воинским искусствам, затрат не только душевных, но и телесных. Лишь в детстве, едва-едва ощутив свою принадлежность к одарённым, маг может верить в чудесное обретение могущества, а войдя в зрелую пору, с горечью понимает: отпущенные пределы слишком ничтожны. Творить магию позволяет только особое строение всей совокупности Кружев, но оно же вносит и ограничения. Личные запасы Силы всегда невелики, и распоряжаться ими надобно с трезвым и холодным умом, потому что если можешь задействовать в течение суток лишь горсточку заклинаний, поневоле приходится выбирать, откуда именно зачерпнуть. Подготовить к использованию можно хоть целую сотню, особенно если Кружева позволяют, однако что проку в набитом доверху монетами сундуке, если крышка приподнимается, открывая лишь узенькую щёлку?

Имеется ещё один занятный факт: чем меньше у мага личных запасов, тем, как правило, он искуснее в построении заклинаний. Таким образом сохраняется равновесие магической сферы, поскольку те, кто способен накапливать в своих Кружевах изрядное количество Силы, не поднимаются выше владения простейшими чарами, а уж Мост и вовсе никогда не сможет творить волшбу, потому что волны, бегущие от Источника по Прядям, составляющим тело, заставляют нити Кружев ощутимо раскачиваться. Это словно на корабле, попавшем в шторм: держаться за канат ещё можно, но одновременно вышивать шёлком вряд ли удастся. Хотя... Есть и такие умельцы среди моих родичей. Драконы, Пронзающие Вихри Времени. Впрочем, я всё равно знаю их лишь понаслышке: наши Дома не поддерживают дружеских отношений. То ли давняя вражда, то ли что-то ещё. Но речь не о них.

Так вот, скудость средств заставляет магов всех мастей искать среди доступных заклинаний именно приносящие наибольшую выгоду при наименьших тратах. А как это делать, если не изучать всё подворачивающееся под руку? Сомнение Траниса неудивительно: ему представили во всей красе игрушку убийственной силы, а потом заявили, что поиграть не дадут. Я бы тоже на его месте тянул до последнего...

Нет, хватит, время вышло!

— Итак, господа?

Первым слово взял комендант:

— Поскольку dou Транис сведущ в магических делах, он, несомненно, более заслуживает...

— Но я ничего не смыслю в делах гарнизонных, — отрезал маг. — Поэтому первенство должно принадлежать вам.

Я сделал глубокий вдох, и всё равно не помогло — расхохотался.

— Находите нас смешными? Но ведь вы сами начали этот разговор.

Во взгляде коменданта читались недоумение и обида, а вот карие глаза Траниса начали понимающе щуриться:

— Вы нарочно задали вопрос без ответа, так?

— Положим, ответ имеется.

— И какой?

— Раз вы оба незаменимы для города, то оба и должны оставаться живыми. А вот следующий вывод делайте сами! Сможете?

— Но исцелить по-прежнему удастся лишь одного? — переспросил комендант.

— Да. Только одного.

— Тогда... Мы просто не должны заболеть. Правильно?

— Браво! — Хлопаю в ладоши. — Вот и всё, чего я хотел добиться.

Маг, медленно проговаривая слова, подвёл итог:

— Настаиваете на том, что труды безумца должны быть уничтожены.

— Dou, но Мастер прав, они слишком опасны.

Транис неуверенно качнул головой, выбирая между согласием и отрицанием.

Ясно, простых доказательств недостаточно. Хорошо, углубимся в сложные.

— Господин комендант, у вас наверняка скопилась целая гора неотложных дел?

Дважды намекать не пришлось:

— Хотите посекретничать? Не буду мешать.

И он удалился, причём, как мне показалось, даже обрадованный тем, что не должен больше вникать в предмет, мало понятный и совершенно бесполезный для управления гарнизоном.

Оставшийся участник беседы недовольно постучал пальцами по подлокотнику:

— Всё равно не убедите.

Я пожал плечами, возвращая плошку на стол и присаживаясь в кресло напротив мага.

— Если не смогу убедить, просто воспользуюсь правом Мастера.

— Тогда к чему пустые разговоры?

Мне кажется или в его голосе наконец-то открыто проявилась враждебность?

— Пустые ли?

— Вы-то приняли решение. И намного раньше нас, верно?

Принял, разумеется. Но не хочу, чтобы остальные слепо следовали моим капризам, потому что тоже легко могу заблуждаться. Не в этот раз, и всё же...

— Вы, в свою очередь, должны поступить так же.

— Безвозвратно уничтожить талантливое творение? Может быть, даже гениальное. Если вы способны на подобное, то я...

— Гениальность или безумие, неважно. Хотите, расскажу, почему вы сомневаетесь и медлите? А ещё расскажу, почему всё-таки примете решение, сходное с моим?

Транис с вызовом кивнул:

— Расскажите!

— Вы надеетесь проникнуть в тайну безумца и приспособить его достижения к своим способностям. Но у вас ничего не выйдет.

— А вот об этом не вам судить!

— Как раз мне. Я знаю, что лежит в основе сотворённого чуда.

— И что же? — Глаза мага алчно заблестели.

108