Право учить. Работа над ошибками - Страница 10

— Извини. Наверное, лучше было не рассказывать.

— Напротив, спасибо за рассказ. А бояться нет смысла: либо мы и в самом деле обречены и не сможем избежать судьбы, либо помощь всё же придёт. И в том, и в другом случае страх — только лишняя трата сил.

— Верно. — Кажется, где-то там под кружевом губы женщины тронула улыбка. — Тогда, может быть... Проведём оставшееся время с обоюдной пользой?

Накидка поползла назад, задержалась на плечах не более вдоха и, мягко шурша, стекла на пол.

Лицо с правильными чертами, бледное, удивительно спокойное, почти отрешённое, но чувствуется, что это спокойствие — итог длительных и настойчивых тренировок, словно каждый миг усилия тратятся не на напряжение мышц, а на расслабление. Тёмные тусклые волосы острижены коротко, впрочем, оно и понятно: если вечно закрывать лицо и голову, вспотеешь в два счёта, а возиться с косами, похоже, у женщины нет желания. Приятная внешность, но не более. И уж совсем не настраивает на то, что называется «провести время с пользой». Пользой для наших тел, имеется в виду.

— Не нравится? — Она словно и не ожидала иного результата. — А так?

Я не заметил момента перехода между обликами. Возможно, из-за Вуали, но вряд ли даже обострённые чувства помогли бы мне увидеть плавное и невероятно быстрое превращение отшельницы в чувственную куртизанку. Осанка потеряла строгость, взамен приобретая гибкость и свободу, грудь, вдох назад почти незаметная, выступила вперёд и округлилась, даже черты лица словно расплавились и перетекли в иную форму, укрупнив рот, подняв скулы и зарумянив щёки. Передо мной предстала совершенно другая женщина, и в то же время какой-то частью сознания я понимал: чуда не произошло. Ни одна Прядь пространства, связанная с Силой, даже не вздрогнула. Это не магия. Но что это, фрэлл меня подери?!

— Так лучше?

— Намного. Только если и впрямь не желаешь тратить время зря, лучше расскажи, как ты делаешь то... Что делаешь.

Она удивлённо улыбнулась, качнула головой, и наваждение ушло. Всё вернулось на свои места. Всё, кроме моего душевного спокойствия.

— Смотри, больше предлагать не стану.

— И не надо. А то пожалеешь. После.

— «После» не будет, неужели ты ещё не понял?

У тебя, возможно. Но по людским меркам у меня впереди достаточно дней. И если удача не откажется быть моей попутчицей, они сложатся в цепочку лет.

— Забудем хоть ненадолго о бедах! Правда, прежде мне хотелось бы узнать твоё имя. Если ты не против.

— Хельмери. Но достаточно и короткого Хель. А ты?

— Джерон. И позволь не называть полностью родовое имя: оно звучит почти отвратительно!

Женщина снова улыбнулась, с благосклонностью принимая мою шутку:

— Так что ты хочешь узнать обо мне, Джерон?

— Всё, что расскажешь.

— Так много?

— Так мало. Меня поразило твоё умение... Изменяться.

Услышав в моём голосе восхищение, Хель грустно вздохнула:

— Я была бы счастлива избавиться от этого умения навсегда.

— Разве оно ужасно?

— Оно невыносимо... Впрочем, лучше начать с начала. Я — лицедей.

— Актёрствуешь?

— Если бы... — Горестный вздох и следом за ним потрясённое: — Ты никогда не слышал о нас?! Истинных лицедеях?

Я много о чём не слышал и ещё большего не видел. Иногда мне кажется, что жить стоит только ради приобщения к чудесам мира. А порой хочется закричать: «Хватит! Мой разум устал от чудес!»

— Прости, нет.

Женщина смежила веки, а когда снова взглянула на меня, безмятежная печаль бледно-голубых глаз утонула в спокойствии всего лица.

— Я помню всех, с кем встречалась за свою жизнь. Но помню не так, как обычные люди, а... Всем телом. Всем нутром. И могу в любую минуту показать любой оставшийся в памяти образ без грима и прочих ухищрений, почти без усилий. Я просто пускаю кого-то другого пожить вместо себя.

Невероятно! Но возможно, раз уж я сам стал этому свидетелем. Драгоценная, не разгонишь тьму моего невежества? В чём здесь фокус?

«Мог бы и сам догадаться...» — ворчливо вздохнула Мантия.

Предпочту приобщиться к мудрости, истекающей из твоих уст.

«Льстец... Если бы ты не упрямился, воспользовался своими невеликими силами и рассмотрел бы её Кружево, сразу всё понял бы...»

Упрямство — главное моё достоинство.

«За неимением других... Что ж, слушай. Кружево лицедея сплетено особым образом: имеется не просто повторяющийся контур, а целая их вереница, причём каждый последующий тоньше предыдущего... Когда любой человек видит, слышит, обоняет и осязает, полученные знания об окружающем мире просеиваются через Кружево, на котором остаётся только необходимый опыт, но не больше того. Обычная память. А прочее, огибая Нити, растворяется в пространстве, возвращаясь к своим истокам... Но с лицедеем происходит иначе: в его Кружеве остаётся всё. Малейшие впечатления, детали, которые наблюдателям могут казаться несущественными, но именно из них и складывается суть образа...»

Множество сит, одно другого мельче? И то, что смогло пройти через крупные ячеи, непременно задержится где-то чуть дальше?

«Именно... Задержится, навсегда оставаясь не только в памяти, но и доступным в любое время, были бы желание и надобность...»

Восхитительно! Это же так удобно!

«Думаешь? Расспроси имеющегося под рукой свидетеля и выясни, много ли в её жизни удобств...» — ехидно посоветовала Мантия.

Расспросим. Благо других занятий, помогающих рассеять скуку, пока не предвидится:

— И часто ты так поступаешь?

— Когда необходимо.

— То есть тебе не нужно, скажем, учиться шить или драться, достаточно только увидеть, как это делают другие?